Четверть века назад тогда ещё в Советском Союзе произошло событие, ставшее знаковым не только для космической отрасли, в рамках которой оно готовилось. Речь идёт о запуске орбитального корабля-космоплана советской многоразовой транспортной космической системы (МТКК) «Буран». Первый и единственный полёт за пределы земной атмосферы этим шедевром отечественного ракетостроения был совершён в беспилотном режиме 15 ноября 1988 года. А прошедшие потом (и много изменившие в нашей жизни) 25 лет так и не сумели «подмять под себя» это событие. Общеизвестно, что космос принято считать технологической витриной мира. Но правда состоит и в том, что наша страна в ноябре 1988-го сумела продемонстрировать всем свои достижения не только в сфере ракетостроения, но и в сфере промышленности, создания сложнейших наземных систем подготовки и пуска ракет, ведь к организации и проведению полёта были привлечены лучшие специалисты других отраслей.
Вячеслав Сухинин в 1963 году с отличием окончил факультет «Электрификация железнодорожного транспорта» МИИТа, получив специальность инженера-электромеханика. По распределению был направлен на Октябрьскую железную дорогу, где монтировал и налаживал системы телемеханики. В конце 60-х годов тогда ещё молодой специалист получает приглашение в одну из проектных организаций Министерства обороны СССР для работы по спецобъектам министерства. Это был 31-й Государственный проектный институт. Как вскоре выяснилось, в числе объектов, разработкой которых занималось учреждение, были и стартовые космические комплексы. Так что со временем для Вячеслава Михайловича географические названия Капустин Яр, Плесецк, Байконур наполнились конкретным содержанием.
– На каждом из этих космических комплексов я занимался вопросами электроснабжения, – рассказывает он. – А 1976 год оказался памятен тем, что был связан с началом разработки многоразовой космической системы. Название «Энергия-Буран» к ней пришло значительно позже, и за отсутствием такового в своём кругу мы просто её именовали как МКС.
Сначала мы вели технико-экономическое обоснование строительства, потом нам на правах генерального проектировщика отдали весь спектр подготовки и пуска, включая стартовый комплекс на Байконуре. На работы от первоначального проекта до создания объекта со всеми его технологическими сложностями понадобилось 12 лет.
– Срок немалый, но рутинной такую работу назвать никак нельзя, – продолжает вспоминать Вячеслав Михайлович. – Идея постройки комплекса была на уровне национальной. Естественно, отношение к ней было самое серьёзное и, я бы сказал, трепетное. Сложность же заключалась в том, что стартовый комплекс проектировался параллельно с созданием ракеты-носителя «Энергия» и орбитального корабля «Буран». Было много неясного. Важные составляющие такой работы требовали научного сопровождения. Практически над проектом трудилась целая страна. Только наш институт имел отношения примерно со 130 субподрядными организациями. Помимо них в ходе строительства постоянно поддерживалась связь с другими научными учреждениями, конструкторскими бюро, многочисленными министерствами, ведомствами, заводами-поставщиками, плановыми органами.
Пусковой комплекс для МКС «Энергия-Буран» – понятие масштабное, то есть вбирающее в себя множество составляющих. Это всевозможные наземные и подземные объекты для обслуживания техники, для сборки ракет и т.д. Их создание было основным, но далеко не единственным направлением деятельности 31-го института, в котором трудился Вячеслав Сухинин.
– Нам пришлось заниматься проектированием и города Ленинска, расположенного вблизи Байконура, – дополняет он. – Тогда все серьёзно рассчитывали на значительное количество пусков с «Бураном», а такие планы не могли не отразиться на увеличении населения города.
Столь разноплановая и сложная работа требовала высочайшей организованности, широкого профессионализма, умения координировать деятельность многочисленных её участников при величайшей ответственности перед государством.
Вячеслав Михайлович, по его признанию, часто в памяти возвращается к временам, когда ему посчастливилось бок о бок трудиться со многими выдающимися людьми. Среди них маршал инженерных войск Николай Шестопалов, на тот момент осуществлявший непосредственное руководство главными и центральными управлениями, научными и проектными организациями Минобороны, Николай Чеков, Константин Вертелов и многие другие. Коллектив 31-го института, возглавляемый С.Воиновым, работал слаженно и профессионально, с высочайшим чувством ответственности за принятые решения. Тесные рабочие отношения в то время связывали Вячеслава Сухинина и с космонавтом №2 Германом Титовым, выполнявшим тогда обязанности первого заместителя начальника главного управления космических средств Министерства обороны СССР по опытно-конструкторским и научно-исследовательским работам.
– Сказать, что это изумительный человек, на мой взгляд, мало, – отзывается Вячеслав Михайлович. – Герман Степанович обладал редкостным даром попасть в «десяточку», в любой ситуации найти путь для разрешения самых запутанных вопросов…
В последний год перед запуском «Бурана» многих из причастных к этому событию специалистов было практически невозможно застать дома. Месяцами пропадал на Байконуре и герой этого материала. Непосредственно перед стартом «Бурана» докладывал членам госкомиссии о готовности к полёту систем электроснабжения стартового ракетного комплекса.
Вспоминая подробности одного из главных событий своей жизни, Вячеслав Михайлович делает паузу, будто переживая всё заново:
– Как из клубов выхлопных газов пошла вверх ракета, я наблюдал собственными глазами, стоя от пусковой площадки метрах в 300. Такое зрелище не забудешь никогда, хотя самому приходилось наблюдать за сотнями других всевозможных запусков. Точно так же стоит перед глазами картина, что мы наблюдали двумя часами позже. Проводив «Буран» в космос, мы почти сразу отправились на посадочный комплекс, находившийся примерно в пяти километрах от стартового. Снова минуты томительного ожидания. И наконец... От низких облаков начинает отделяться маленькая точка. А через несколько минут корабль-самолёт выпускает шасси. Всё как надо. Сел один в один, причём в автоматическом режиме, в заданное разработчиками место. Когда в ходе приземления нашего «челнока» раскрылись парашюты, на всю степь прогремело дружное «ура». У меня, как и у большинства свидетелей этого приземления, в глазах стояли слёзы.
По завершении полёта многие из принявших участие в проекте специалистов получили государственные награды и высокие звания. Вячеслав Сухинин – орден Трудового Красного Знамени.
В 1990 году работы по программе «Энергия-Буран» были приостановлены, а в 1993 было принято решение об окончательном закрытии программы. Понимая полную бесперспективность работы в этом направлении, в 1991 году с огромным сожалением Вячеслав Михайлович подал рапорт об уходе из Вооружённых сил.
– Написал, – признаётся он, – понимая, что проект, которому я и мои коллеги отдали столько сил и времени, стал никому не нужен. Даже при том что в ходе осуществляемых разработок и ракеты, и стартового комплекса было сделано огромное количество научных и технических открытий, которые при желании можно было бы использовать с большой выгодой для государства.
Четверть века назад состоялось грандиозное событие, руку к которому приложили не только гражданские и военные учреждения космической отрасли. Участие в таких масштабных проектах выпускников МИИТа (а Вячеслав Сухинин не единственный из этих участников) лишний раз подтвердило, что этот старейший вуз всегда умел готовить инженеров высокого профессионального уровня, способных решать сложнейшие задачи для всех отраслей народного хозяйства нашей великой страны. Ещё и поэтому железнодорожники вправе сегодня снова вспоминать о том, ставшем общенациональным, триумфе!
Владимир Горелкин
Фото автора